Левацкое шапкозакидательство или классовая борьба?
Широко разрекламированные средствами массовой информации акции в поддержку Алексея Навального, прошедшие 23 января 2021 года, предсказуемо остались в рамках либерального протеста, хотя и самого многолюдного за последние несколько лет. «Сотни тысяч, если не миллионы», которые прочили протестным акциям «левые» либералы, предпочли не впрягаться в борьбу за освобождение одного из лидеров буржуазной оппозиции. «Массовый гнев и протест», также обещанный леваками, относительно многолюдным по факту стал только в нескольких крупных городах. Либерально настроенная часть российского общества, включая и «левых» либералов, выпустила пар, накопившийся за период пандемии, однако правящий режим, вопреки предсказаниям леваков, не дрогнул, в истерику не впал, а силовики привычно паковали протестующих в автозаки.
Одним из наиболее распространенных стереотипов, навязываемых либералами и мелкобуржуазными радикалами обществу, является представление о неустойчивости правящего режима, возглавляемого Владимиром Путиным. По мнению либералов, правящий в России режим «висит в воздухе», и стоит только «всем выйти на протест», как он неминуемо начнет разваливаться, а если уж уличные акции будут поддержаны забастовками студентов и школьников, то Путину вообще ничего не останется, кроме как экстренно сложить с себя президентские полномочия и передать ключи от Кремля Навальному.
Но так ли на самом деле шаток Путин? Как известно, прочность и устойчивость любого политического режима определяется его социальной базой, то есть поддержкой тех или иных классов и слоев общества. Чем надёжнее такая поддержка, чем больше заинтересованы эти классы и слои в сохранении режима, тем прочнее последний. Что же представляет собой социальная база путинского режима?
В первую очередь это олигархическая элита, включающая в себя как миллиардеров, ставших таковыми благодаря самому Путину, так и доставшихся ему «в наследство» с 90-х годов прошлого века. Однако, если проанализировать состав хотя бы первой десятки российских олигархов, то становится понятно, что он достаточно однороден и включает в себя, по преимуществу, собственников компаний, занимающихся добычей и первичной переработкой природных ресурсов, главным образом металлов: Сулеймана Керимова (золотодобыча), Владимира Лисина (Новолипецкий металлургический комбинат), Алишера Усманова («Металлоинвест»), Владимира Потанина («Норильский никель») и других. Нуждаются ли эти олигархи в Путине? Без всякого сомнения. Кто же, как ни правящий режим, защитит их монопольное право на разграбление природных ресурсов страны? По этой причине олигархат всегда в трудной ситуации подставит Путину плечо, предоставив необходимые для удержания власти ресурсы.
Помимо олигархов, правящий режим пользуется поддержкой подавляющей части крупной российской буржуазии. Хотя такая поддержка не является абсолютной, отечественный капитал вынужден мириться с Путиным, как с единственным гарантом защиты от более мощных зарубежных конкурентов.
Но если классовой опорой правящего режима является крупный российский капитал, то основная массовая база Путина - это чиновничество, как в погонах, так и без.
По данным Росстата, общее количество государственных служащих в России (как федеральных, так и региональных) на конец 2019 года составляла почти 730 тысяч человек. К ним необходимо добавить ещё более 450 тысяч, занятых на должностях муниципальной службы, в органах местного самоуправления и избиркомах муниципальных образований. Зарплата государственных и муниципальных служащих в среднем выше, чем у большинства наемных работников, а условия труда по физической нагрузке и социальной защищённости несоизмеримы с условиями труда рабочего класса. По этой причине чиновники объективно заинтересованы в сохранении правящего режима, даже если кто-то из них субъективно и не согласен с президентской политикой. Другое дело, что чиновники слишком инертны, чтобы самим проявить инициативу по защите режима. Однако такая инертность компенсируется их дисциплинированностью и управляемостью.
Режим непосредственно опирается на армию силовиков, численность которой ориентировочно оценивается в 2,6 миллионов человек. Самым многочисленным - около 800 тысяч человек - силовым ведомством в России являются вооруженные силы. Порядка 400 тысяч служит в Росгвардии, примерно по 200 тысяч - в Федеральной службе безопасности и ФСИН, более 100 тысяч - в МЧС, примерно по 50 тысяч - в ФСО, ФССП и ФТС, около 30 тысяч - в органах прокуратуры. Это приблизительные цифры, но они дают представление о том, что может выставить сегодня в свою защиту правящий режим. И если кто считает, что полицейские или росгвардейцы способны «перейти на сторону народа», тот не имеет никакого представления о характере службы в силовых органах. Не зря говорится, что легче сагитировать на революцию полицейскую машину, чем самого полицейского.
Российские власти могут также рассчитывать если не на открытую поддержку, то, по крайней мере, на лояльность высокооплачиваемых работников госкорпораций, связанных с добычей и экспортом природных ресурсов. Для примера, на начало 2020 года в структуре группы «Газпром» работало более 470 тысяч человек, в том числе специалистов и служащих - более 156 тысяч. События вокруг «Северного потока - 2» не оставляют сомнений в том, что ждёт работников структур Газпрома, Роснефти и других российских госкорпораций в том случае, если они останутся без государственной защиты.
На правящий режим работает исторический консерватизм значительной части российского общества, его патерналистские настроения, пропаганда религиозных клерикалов и другие факторы.
Наконец, за Путина играет сам Путин, личность которого не стоит недооценивать. Ошибается тот, кто думает, что российского президента испугают либеральные интеллигенты с плакатами. Путин не остановится ни перед чем, чтобы удержать власть, и, если будет необходимо, за пару часов сметёт с улиц всех протестующих. Вообще, несмотря на жалобы либералов и мелкобуржуазных радикалов на политические репрессии, правящий режим не использовал ещё и десятой доли процента тех карательных возможностей, которые имеет в своем арсенале, относясь к своим противникам достаточно терпимо, правда, только до того момента, пока те не становятся реальной угрозой для режима.
Разумеется, всё вышесказанное не означает, что нужно прекратить борьбу вообще. Это означает, что такая борьба должна иметь четкую цель, соответствующую классовым интересам трудящихся, и столь же четкое понимание методов, позволяющих эту цель реализовать. Совершенно недопустимо подменять классовые пролетарские методы борьбы левацким шапкозакидательством и абсолютизацией митинговой стихии.
Что же предлагают противопоставить достаточно мощным финансовым, административным и силовым ресурсам правящего режима левые радикалы? Пикеты с плакатами, митинги, студенческие и школьные забастовки... Одним словом, голый энтузиазм протестных акций.
Протест, по своей сути, представляет собой всего лишь публичное выражение недовольства, сопровождающееся психологической разрядкой, выбросом эмоций и саморекламой. Сами по себе протестные акции не способны привести к смене правящего режима, если только за ними не стоят реальные материальные силы. История человечества не знает случаев, когда протест в чистом виде, не опирающийся на ту или иную материальную силу, привел бы к свержению власти. Такой материальной силой может быть поддержка вооруженных сил (февраль 1917 года в России) или элит, конкурирующих с правящей («арабская весна»), внешнее давление (вмешательство североамериканского империализма во внутреннюю политику стран Латинской Америки), либо комбинация нескольких факторов (украинский «майдан» 2014 года).
Но одновременно протест может стать и часто действительно становится неким эрзацем реальной борьбы с нулевым для дела социализма результатом. Именно это характерно для либеральных леваков, которым организация протестных акций заменяет все иные методы работы, позволяя, быть «в деле» и чувствовать себя «революционерами».
Для мелкобуржуазного леворадикального интеллигента, мнящего себя социалистом, проще выйти на улицу с плакатом, даже с перспективой оказаться в отделении полиции, уплаты штрафа либо отсидки административного срока, чем годами пачкать руки на заводе, организуя рабочих на экономическую борьбу, терпеливо занимаясь политической пропагандой и агитацией в рабочей среде, без трескучего эффекта и шума оппозиционных СМИ, часто встречая непонимание и даже отторжение со стороны рабочего класса.
«Левая» интеллигенция в рабочую среду, как правило, интегрироваться даже не пытается. Вместо этого, леваки ищут другие «революционные силы», которые, как они надеются, могут быть более восприимчивы к их пропаганде и более «легки на подъем». Такие «новые революционные силы» «левые» либералы находят в знакомой им среде, среди гуманитарной по преимуществу интеллигенции, школьников, студентов, а также представителей различных социальных меньшинств, в той или иной степени дискриминируемых обществом, например сексуальных. При этом леваки безответственно и цинично льстят молодежи, противопоставляя её, «критичную и думающую», старшему «консервативному» поколению.
Действительно, живущие в основном за родительский счёт, не имеющие практически никаких обязательств, школьники и студенты активизируются достаточно быстро, гораздо быстрее обременённых семьями и обязательствами, а потому более осторожных трудящихся зрелого возраста, которым, помимо прочего, необходимо думать и о том, как прокормить, одеть и обучить своих «критично думающих» детей. Такую вынужденную осторожность старших поколений леваки высокомерно третируют как «конформизм» и «консерватизм».
Однако нонконформистская активность молодежи является в значительной степени игрой, в большинстве случаев имеет временный характер. По мере взросления «юные бунтари» в основной своей массе закономерно пополняют ряды «старших консерваторов». Молодежный протест не представляет никакой опасности для буржуазии. Те же школьники или студенты могут «бастовать» месяцами, не нанося никакого ущерба капиталистической экономике, в то время как, например, даже недельная забастовка банковских работников может привести эту экономику к коллапсу.
Более того, в империалистических государствах с достаточно устойчивой экономикой и политической системой власть имущие не только свозь пальцы смотрят на «бунтующую молодежь» (которая, по мнению истеблишмента, «должна перебеситься»), но даже склонны поощрять такой эрзац-протест, навязывая его участникам не представляющие угрозы для буржуазного общества повестки.
Примерно так же можно оценить «революционный потенциал» ЛГБТ, недолечившихся наркоманов или освободившихся заключённых, которых «левые» либералы склонны записывать в актив антикапиталистической борьбы. И хотя игнорировать социально угнетенные или дискриминируемые группы общества для коммунистов недопустимо, ещё более недопустимо когда защита интересов этих групп подменяет борьбу за классовые интересы единственно возможного могильщика капитализма - пролетариата, характер революционного потенциала которого не имеет ничего общего с «революционностью» школьников, студентов или сексуальных меньшинств.
Революционный потенциал рабочего класса определяется не бедностью, угнетенностью или дискриминированностью трудящихся. Не тем, что пролетариям «нечего терять, кроме цепей». Революционный потенциал рабочего класса обусловлен его местом в системе общественного разделения труда при капитализме. Именно рабочий класс создаёт материальную силу буржуазии и буржуазного государства. И, соответственно, только рабочий класс может их этой материальной силы лишить.
Политические и идеологические манипуляции, которыми занимаются мелкобуржуазные леваки, противопоставляя рабочему классу молодежь, школьников, студентов, ЛГБГ и прочие «новые революционные силы», не только не приближают победу социализма, но наоборот, отдаляют социалистическую перспективу, отпугивая трудящихся безответственными, крикливыми и в большинстве случаев непонятными им лозунгами и акциями.
В конечном счёте задача рабочего класса, а значит и коммунистов, заключается не в том, чтобы «свергнуть Путина». Не будет Путина, придет другой, тот же Навальный. Наша задача в том, чтобы уничтожить капиталистическую систему, порождающую путиных и навальных. Сделать это невозможно уличными протестами, тем более если те организованы злейшими классовыми врагами трудящихся - буржуазными либералами. Добиться победы над капитализмом можно только кропотливой работой по организации рабочего класса в самостоятельную революционную силу.