«Цепные псы капитала» или «братья по классу»?
Является ли наемный управленец, с которым рабочий непосредственно и постоянно так или иначе взаимодействует на капиталистическом производстве, например цеховой мастер, частью рабочего класса? На это вопрос можно дать как минимум два ответа. Первый — импрессионистский: управленец — это приказчик капитала, «цепной пёс хозяина», в соответствии с предоставленными ему работодателем должностными правами осуществляющий функции надсмотрщика над рабочими и, соответственно, не относящийся к рабочему классу. Второй ответ — научный, марксистский, и на нём необходимо остановиться подробнее.
Как известно, в 52-й главе третьего тома «Капитала», которая так и называется «Классы», Маркс в общих чертах обозначил три основных класса капиталистического общества:
«Собственники одной только рабочей силы, собственники капитала и земельные собственники, соответственными источниками доходов которых является заработная плата, прибыль и земельная рента, следовательно, наемные рабочие, капиталисты и земельные собственники образуют три больших класса современного общества, покоящегося на капиталистическом способе производства… Перед нами три большие общественные группы, компоненты которых — образующие их индивидуумы — живут соответственно на заработную плату, прибыль и земельную ренту, живут использованием своей рабочей силы, своего капитала и своей земельной собственности». (К.Маркс, Ф.Энгельс, ПСС, изд. 2, т. 25, ч.2, стр. 456-458).
Сам Маркс в данной главе не успел дать доскональный и окончательный ответ на вопрос, который сам же и задал: «что образует класс… благодаря чему наемные рабочие, капиталисты и земельные собственники образуют три больших общественных класса?». Все ли наемные работники, живущие на заработную плату, относятся к рабочему классу? Или не все? Единственное, что Маркс успел отметить в каждом классе, в том числе и в рабочем, так это наличие «бесконечной раздробленности интересов и положений, создаваемой разделением общественного труда» (Там же). Рукопись 52-й главы на этом обрывается, оставив простор для многочисленных псевдонаучных и псевдомарксистских спекуляций. Однако то, что Маркс не закончил 52-ю главу «Капитала», вовсе не означает, что он не ответил на вопрос и не раскрыл до конца содержание понятия рабочего класса в других своих работах.
Ключевым в марксовом определении рабочего класса является характеристика рабочего как собственника рабочей силы. А что такое рабочая сила? Как писал Маркс в первом томе «Капитала», «под рабочей силой, или способностью к труду, мы понимаем совокупность физических и духовных способностей, которыми обладает организм, живая личность человека, и которые пускаются им в ход всякий раз, когда он производит какие-либо потребительные стоимости». (К.Маркс, Ф.Энгельс, ПСС, изд. 2, т. 23, стр. 178). Проще говоря, рабочая сила — это способность к труду, и тут необходимо обратиться к определению Марксом самого понятия труд, точнее производительный труд.
Уже в работе «Критика политической экономии» (черновой набросок 1857—1858 годов), известной как Grundrisse, Маркс дал определение производительного труда и, соответственно, производительного работника:
«{Решение вопроса о том, какой труд является производительным трудом или не является таковым, — вопроса, о котором много спорили вкривь и вкось с тех пор, как Адам Смит установил это различие, — должно вытекать из анализа различных сторон самого капитала. Производительный труд — это всего лишь такой труд, который производит капитал. Разве не дико, вопрошает, например (по крайней мере, что-то в этом роде), г-н Сениор, что фортепьянного мастера следует считать производительным работником, а пианиста нет, хотя без пианиста фортепьяно было бы абсурдом? Однако дело обстоит именно так. Фортепьянный мастер воспроизводит капитал; пианист обменивает свой труд только на доход. Но ведь пианист производит музыку и удовлетворяет наше музыкальное чувство, а в известном смысле также и производит его? Действительно, он это делает: его труд что-то производит; но из-за этого он еще не становится производительным трудом в экономическом смысле; он так же мало производителен, как и труд помешанного, производящего бредовые фантазии. Труд является производительным лишь в том случае, когда он производит свою собственную противоположность. Поэтому другие экономисты утверждают, что так называемый непроизводительный работник является косвенно производительным. Например, пианист дает стимул производству: отчасти тем, что он настраивает нашу индивидуальность на более активный, жизнерадостный лад, или же в том обыденном смысле, что он пробуждает новую потребность, для удовлетворения которой применяется больше усердия в непосредственном материальном производстве. Но тем самым уже признается, что производительным является только тот труд, который производит капитал; признается, следовательно, что тот труд, который этого не делает, как бы полезен он ни был, — а он с таким же успехом может быть и вредным, — не является производительным с точки зрения процесса капитализации и, стало быть, является непроизводительным трудом.
Другие экономисты говорят, что различие производительного и непроизводительного труда следует ставить в связь не с производством, а с потреблением. Как раз наоборот. Производитель табака производителен, хотя потребление табака непроизводительно. Производство для непроизводительного потребления точно так же производительно, как и производство, рассчитанное на производительное потребление, — при неизменном условии, что как то, так и другое производство производит’ или воспроизводит капитал. Поэтому Мальтус (X, 40) вполне правильно говорит:
«Производительный работник — тот, кто непосредственно увеличивает богатство своего хозяина».
Это верно, по крайней мере, с одной стороны. Но выражено это положение слишком абстрактно, так как в такой формулировке оно применимо и к рабу. «Богатство хозяина», рассматриваемое в его отношении к рабочему, является самой формой богатства в его отношении к труду, является капиталом. Производительный рабочий — тот, кто непосредственно увеличивает капитал.} [III—14]». (К.Маркс, Ф.Энгельс, ПСС, изд. 2, т. 46, ч.1, стр. 157-162)
Аналогичная характеристика производительного труда содержится в более поздних текстах Маркса, а именно в черновиках четвертого тома «Капитала» («Теории прибавочной стоимости»):
«Производительным трудом, в смысле капиталистического производства, является тот наемный труд, который, будучи обменен на переменную часть капитала (на часть капитала, затрачиваемую на заработную плату), не только воспроизводит эту часть капитала (т. е. стоимость своей собственной рабочей силы), но, кроме того, производит прибавочную стоимость для капиталиста. Только благодаря этому товары или деньги превращаются в капитал, производятся в качестве капитала. Производительным является только тот наемный труд, который производит капитал. (Это значит, что израсходованную на этот труд сумму стоимостей он воспроизводит в увеличенном размере, другими словами — возвращает больше труда, чем получает в форме заработной платы. Следовательно, производительна лишь та рабочая сила, применение которой дает большую стоимость, чем та, которую имеет она сама.)
Само существование класса капиталистов, а значит и капитала, основывается на производительности труда, но не на абсолютной, а на относительной его производительности. Если бы рабочего дня хватало только на поддержание жизни работника, т. е. только на воспроизводство его рабочей силы, то, абсолютно говоря, труд был бы производителен, так как он воспроизводил бы, т. е. постоянно возмещал бы, потребленные им стоимости (сумма которых равна стоимости его-собственной рабочей силы). Но он не был бы производителен в капиталистическом смысле, так как не производил бы никакой прибавочной стоимости. (Он не производил бы на деле никакой новой стоимости, а лишь возмещал бы прежнюю; он потреблял бы стоимость в одной форме, чтобы воспроизводить ее в другой. В этом смысле и была высказана мысль, что производителен тот работник, чья. продукция равна его собственному потреблению, и непроизводителен тот, который потребляет больше, чем воспроизводит).
Эта производительность основывается на относительной производительности, на том, что рабочий не только возмещает прежнюю стоимость, но создает еще и новую; на том, что он овеществляет в своем продукте больше рабочего времени, чем овеществлено в том продукте, который поддерживает его существование как рабочего. Этот вид производительного наемного труда и служит основой существования капитала». (К.Маркс, Ф.Энгельс, ПСС, издание второе, том 26 часть 1, стр. 134)
Кто же, по мнению Маркса, относится к производительным наемным работникам, то есть собственно к рабочему классу? Ответ на этот вопрос содержится в тех же рукописях четвертого тома «Капитала»:
«С развитием специфически капиталистического способа производства, при котором значительное число рабочих сообща производит один и тот же товар, неизбежно становится весьма различным, конечно, то отношение, которое непосредственно существует между трудом тех или иных рабочих и предметом производства. Например, упомянутые выше чернорабочие на фабрике совсем не имеют прямого отношения к обработке сырья. Рабочие, состоящие надсмотрщиками над теми рабочими, которые непосредственно имеют дело с этой обработкой, стоят еще несколько дальше. Отношение инженера опять-таки другое, и работает он преимущественно только головой — и т. д. Но совокупность всех этих работников, обладающих рабочими силами различной стоимости (хотя вся масса применяемого труда находится примерно на одном и том же уровне), производит такой результат, который, — если рассматривать результат процесса труда, взятого просто как процесс труда, — получает свое выражение в товаре, в каком-нибудь материальном продукте. Все эти работники вместе, в качестве одного производственного коллектива, представляют собой живую машину для производства этих продуктов, — подобно тому как они, если рассматривать весь процесс производства в целом, обменивают свой труд на капитал и воспроизводят деньги капиталиста как капитал, т. е. в качестве самовозрастающей, увеличивающейся стоимости.
Характерную черту капиталистического способа производства составляет как раз то, что он отрывает друг от друга различные виды труда, а стало быть разъединяет также умственный и физический труд — или те виды труда, в которых преобладает та или другая сторона,- и распределяет их между различными людьми. Это, однако, не мешает материальному продукту быть продуктом совместного труда всех этих людей, или — что то же — не мешает продукту их совместного труда овеществляться в материальном богатстве; с другой стороны, это разъединение нисколько не мешает также и тому, что отношение каждого из этих людей в отдельности к капиталу неизменно остается отношением наемного работника, отношением производительного рабочего в этом специфическом смысле. Все эти люди не только непосредственно участвуют в производстве материального богатства, но и обменивают свой труд непосредственно на деньги как на капитал и поэтому не только воспроизводят свою заработную плату, но непосредственно создают еще прибавочную стоимость для капиталиста. Их труд состоит из оплаченного труда плюс неоплаченный, прибавочный труд». (К.Маркс, Ф.Энгельс, ПСС, издание второе, том 26, часть 1, стр. 419-423)
Или в другом месте того же четвертого тома «Капитала»:
«Только труд, производящий капитал, есть производительный труд. Но капиталом товары или деньги становятся благодаря тому, что они непосредственно обмениваются на рабочую силу, и притом обмениваются только для того, чтобы быть возмещенными большим количеством труда, чем содержится в них самих. Ибо потребительная стоимость рабочей силы для капиталиста как такового состоит не в ее действительной потребительной стоимости, не в полезности данного вида конкретного труда, не в том, что это труд прядильщика, ткача и т. д., — совершенно так же, как не интересует капиталиста потребительная стоимость продукта этого труда как таковая, так как продукт для него является товаром (и притом, до первого своего метаморфоза), а не предметом потребления. Капиталиста интересует в товаре только то, что товар обладает большей меновой стоимостью, чем капиталист за него заплатил, и таким образом потребительная стоимость труда для него состоит в том, что он получает обратно большее количество рабочего времени, чем то, которое он оплатил в форме заработной платы. К числу этих производительных работников принадлежат, разумеется, все те, кто так или иначе участвует в производстве товара, начиная с рабочего в собственном смысле слова и кончая директором, инженером (в отличие от капиталиста)». (Карл Маркс // К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 26, часть 1, с. 137-138).
Итак, по мнению Маркса, все работники, продающие свою рабочую силу капиталисту, или работающие по найму за заработную плату, и своим трудом участвующие в воспроизводстве капитала, являются производительными работниками, или, в самом широком значении, рабочим классом. Это относится как к «рабочим в собственном смысле слова» (Маркс), так и ко всему управленческому персоналу, участвующему в производственном процессе, в том числе и к тем же цеховым мастерам.
И вот здесь необходимо вернуться к тому уточнению о «бесконечной раздробленности интересов и положений, создаваемой разделением общественного труда» в среде рабочего класса, которое Маркс сделал в 52-й главе третьего тома «Капитала». Да, управленцы, или менеджеры, в капиталистическом производстве — это часть рабочего класса, но именно общественное разделение труда выделяет их в отдельную, обособленную, привилегированную часть класса, которая выполняет функции по организации производства и контроля за рабочей силой и которую принято называть «рабочей аристократией». И рабочие абсолютно правы, когда воспринимают капиталистического управленца именно в таком качестве. Впрочем, к «рабочей аристократии» относятся не обязательно только корпоративные управленцы, но и, например, «прикормленные» рабочие, которые за более высокооплачиваемые наряды выполняют функцию штрейкбрехеров или доносят начальству на своих коллег.
Какой же из двух ответов на вопрос, поставленных в заголовке настоящей статьи, является верным? Верны оба ответа. Участвующий в процессе производства наемный управленец — это одновременно и часть рабочего класса, и приказчик капитала, поставленный надзирать за рабочими.
Может ли корпоративный менеджер, в том числе мастер в цеху, быть союзником рабочих в борьбе против капитала? В «нормальной» ситуации капиталистической эксплуатации — однозначно нет. Ведь управленец за то и получает более высокую зарплату, что находится по одну сторону классовой баррикады с буржуазией, и гипотетический переход на другую сторону автоматически прекращает его управленческие функции и лишает соответствующего вознаграждения. Однако в ситуации острого кризиса, корпоративного или общеэкономического, когда капитал не в силах выполнять свои обязанности перед менеджментом, последний, по крайней мере его «линейная» часть, включая цеховых мастеров, может объективно вовлекаться в борьбу против капитала.